Лесные братья. Ранние приключенческие повести - Страница 129

129

Как быть? Что делать? Посоветовался с друзьями арзамасской юности — Александром Плеско и Николаем Кондратьевым, работавшими журналистами в Перми. Знали товарищи, что их однокашник по реальному училищу писал стихи, а в 1925 году в ленинградском альманахе «Ковш» напечатал повесть о своей боевой молодости. Повесть называлась «В дни поражений и побед» и была подписана подлинной фамилией: «Арк. Голиков». Литературной славы автору она не принесла, но для друзей всего этого было достаточно, чтобы пригласить Аркадия в редакцию пермской окружной газеты «Звезда».

Как видно из неопубликованного письма Н. Кондратьева, написанного 14 сентября 1924 года в Перми и отправленного в Арзамас А. Голикову, начинающего писателя уже тогда интересовали жизнь и журналистская работа его товарища на Урале. И тот обещал, когда войдет в курс дела, описать все подробнее. Кстати, в этом письме указан новый адрес Кондратьева, который через тринадцать месяцев станет и адресом Гайдара: «Пермь, Луначарского, 42, кв. I».

Трудная, напряженная работа ждала Аркадия Голикова на избранном пути. Вместе со старым миром ушла старая журналистика, а новая еще только зарождалась. Правдист Михаил Кольцов, отвечая на белоэмигрантское зубоскальство по поводу того, что в России якобы не стало настоящих журналистов, а газетные страницы заполняются мелкими, корявыми заметками рабкоров, писал, что в журналистику идут новые люди, оставившие кавалерийское седло или токарный станок. «Худо ли это? — спрашивал Кольцов и тут же отвечал: — Смотря для кого. Для саботирующих профессионалов — несомненно, худо. Для новой, пролетарской журналистики очень хорошо. Их голос, вначале не выстоявшийся и ломкий, звучит тверже и значительнее. Их слова, вначале корявые и неумелые, постепенно выравниваются в стройные талантливые строки».

Думается, об этом нельзя забывать, когда речь идет о творческом пути Аркадия Гайдара, особенно об уральском периоде, характеризуемом обычно двумя-тремя фразами. Это в корне неверно по сравнению с его реальным значением в художественном развитии молодого писателя, несправедливо по отношению к нему самому. Два неполных года на Урале стали для Гайдара годами, пожалуй, самой напряженной литературной работы. За это время он написал целую дюжину рассказов, четыре приключенческих повести, несколько стихотворений, множество фельетонов, очерков и статей. Здесь он учился строить свои остросюжетные произведения. Напомним, что его первая повесть, «В дни поражений и побед», писалась как хроника. Словом, молодой писатель за два уральских года сделал значительно больше, чем за все предыдущие. Здесь же писатель нашел и свое поистине звонкое литературное имя. Подпись «Гайдар» впервые появилась под рассказом на революционную тему «Угловой дом», опубликованным в праздничном номере пермской газеты «Звезда» 7 ноября 1925 года.

Вопрос, куда идти, чему посвятить жизнь, был для Гайдара решен не только в общем плане, но и в деталях, причем решен окончательно. Да, он писатель. Литература стала для него новым полем сражений со всей неотвратимостью диалектики любого боя — с поражениями и победами. Чаще — с победами.

В знаменитой гайдаровской повести «Школа» юный Борис Гориков, упрашивая мать рассказать «про пятый год», говорил: «Тебе тогда уже много лет было, а мне всего один год, и я вовсе даже ничего не запомнил». Этот год в памяти людей так или иначе был связан с вооруженной борьбой. Горикову очень понравился плакат, увиденный в Сормове: «Только с оружием в руках пролетариат завоюет светлое царство социализма».

Героические прошлое и светлое будущее представлялись тогда молодому Гайдару как дело рук человека с ружьем, который в его глазах и стал главным героем эпохи. Таким человеком был его отец, таким стал он сам, в четырнадцать лет уйдя добровольцем на фронты гражданской. Но собственные впечатления арзамасского детства и своей боевой молодости как бы стушевались и временно отошли на задний план, когда Гайдар оказался на Урале. Здесь размах революционного движения был шире, а борьба намного упорнее, продолжительнее.

Не увлечься темой революции Гайдару было просто нельзя. В 1925 году Пермь готовилась торжественно отметить двадцатилетний юбилей Декабрьского вооруженного восстания в Мотовилихе. Газета «Звезда» из номера в номер печатала воспоминания многих, тогда еще здравствующих борцов революции, а незадолго до того созданная окружная комиссия Истпарта организовала сбор материалов по истории революционного движения.

Среди павших борцов называлось имя мотовилихинского рабочего Александра Лбова. Говорили о нем как о человеке беспредельной смелости и честности. В обнаруженной недавно среди бумаг особого отдела Департамента полиции биографии Лбова, записанной с его слов в 1908 году, есть и такие строки: «С юношеских лет я пользовался авторитетом и уважением своих товарищей-сверстников, причем ни одному из них я не позволял безобразничать. А ежели кто позволял себе сделать что-либо неладное, то получал тотчас же хорошую трепку».

Нашла в биографии Лбова отражение и его военная служба в Петербурге: «На службу я поступил в призыв 1898 года и назначен был в лейб-гвардии Гренадерский полк, в роту его императорского величества, где и пробыл один год, уволившись из полка по изменившимся семейным обстоятельствам (в то время был убит мой брат Василий). Несмотря на короткий срок службы, я все свое здоровье потерял на ней. Меня постоянно ставили часовым на башне Петропавловской крепости, не защищенной от морских ветров. Я получил сильнейший ревматизм, который и по сие время чувствуется».

129